Неточные совпадения
— Он нам замечательно рассказывал, прямо — лекции читал о том, сколько сорных трав зря сосет землю, сколько дешевого дерева, ольхи, ветлы, осины,
растет бесполезно для нас. Это, говорит, все паразиты, и надобно их истребить с
корнем. Дескать, там, где
растет репей, конский щавель, крапива, там подсолнухи и всякая овощь может
расти, а на месте дерева, которое даже для топлива — плохо, надо сажать поделочное, ценное — дуб, липу, клен. Произрастание, говорит, паразитов неразумно допускать, неэкономично.
«Видно, не дано этого блага во всей его полноте, — думал он, — или те сердца, которые озарены светом такой любви, застенчивы: они робеют и прячутся, не стараясь оспаривать умников; может быть, жалеют их, прощают им во имя своего счастья, что те топчут в грязь цветок, за неимением почвы, где бы он мог глубоко пустить
корни и
вырасти в такое дерево, которое бы осенило всю жизнь».
Между прочим, он подарил нашему доктору
корень алоэ особой породы, который
растет без всякого грунта. Посади его в пустой стакан, в банку, поставь просто на окно или повесь на стену и забудь — он будет
расти, не завянет, не засохнет. Так он
рос и у доктора, на стене, и года в два обвил ее всю вокруг.
Корни все
росли хорошо; всего там было 22 растения.
Долина Улахе является одной из самых плодородных местностей в крае. По ней
растут в одиночку большие старые вязы, липы и дубы. Чтобы они не заслоняли солнца на огородах, с них снимают кору около
корней. Деревья подсыхают и затем идут на топливо.
Прибиваемая ветром к берегу липкая масса пристает к нему плотно и осеменяется разными болотными, береговыми травами, которые охотно
растут по ней и которые сейчас скрепляют ее длинными нитями своих
корней.
Платя дань веку, вы видели в Грозном проявление божьего гнева и сносили его терпеливо; но вы шли прямою дорогой, не бояся ни опалы, ни смерти; и жизнь ваша не прошла даром, ибо ничто на свете не пропадает, и каждое дело, и каждое слово, и каждая мысль
вырастает, как древо; и многое доброе и злое, что как загадочное явление существует поныне в русской жизни, таит свои
корни в глубоких и темных недрах минувшего.
— Батюшка, князь Афанасий Иванович, как тебе сказать? Всякие есть травы. Есть колюка-трава, сбирается в Петров пост. Обкуришь ею стрелу, промаху не дашь. Есть тирлич-трава, на Лысой горе, под Киевом,
растет. Кто ее носит на себе, на того ввек царского гнева не будет. Есть еще плакун-трава, вырежешь из
корня крест да повесишь на шею, все тебя будут как огня бояться!
Любовь его
росла беспрерывно, тем более что ничто не развлекало его; он не мог двух часов провести, не видавши темно-голубых глаз своей жены, он трепетал, когда она выходила со двора и не возвращалась в назначенный час; словом, ясно было видно, что все
корни его бытия были в ней.
Идея Маркушки
росла и крепла в его душе так же, как
вырастает растение из маленького зернышка, пуская
корни и разветвления все глубже и глубже.
Они сидели в лучшем, самом уютном углу двора, за кучей мусора под бузиной, тут же
росла большая, старая липа. Сюда можно было попасть через узкую щель между сараем и домом; здесь было тихо, и, кроме неба над головой да стены дома с тремя окнами, из которых два были заколочены, из этого уголка не видно ничего. На ветках липы чирикали воробьи, на земле, у
корней её, сидели мальчики и тихо беседовали обо всём, что занимало их.
— Постараюсь-с. Но не скрываю от себя, что задача будет трудная, потому что зло слишком глубоко пустило
корни… Ну-с, а скажите, и лес в вашей губернии
растет?
Как настоящие кровные аристократы, они держатся особняком и как бы нарочно сторонятся от простых елей и пихт, которые отличаются замечательной неприхотливостью и
растут где попало и как попало, только было бы за что уцепиться
корнями, — настоящее лесное мужичье.
Созерцание же молитвенное я в ту пору понимал как углубление в недра духа моего, где все
корни заложены и откуда мысль стремится
расти кверху, подобно дереву плодовому.
Он звал Таню, звал большой сад с роскошными цветами, обрызганными
росой, звал парк, сосны с мохнатыми
корнями, ржаное поле, свою чудесную науку, свою молодость, смелость, радость, звал жизнь, которая была так прекрасна.
Старинный парк, угрюмый и строгий, разбитый на английский манер, тянулся чуть ли не на целую версту от дома до реки и здесь оканчивался обрывистым, крутым глинистым берегом, на котором
росли сосны с обнажившимися
корнями, похожими на мохнатые лапы; внизу нелюдимо блестела вода, носились с жалобным писком кулики, и всегда тут было такое настроение, что хоть садись и балладу пиши.
Притом не худо объяснить, что дорога по таким непроходимым топям делается из гати, которая, перегнив, превращается в чернозем, а по оному
растут не одни уже болотные травы и
корнями связывают зыбкую трясину.
Жидкая листвень цеплялась по склонам, широко раскидывая
корни, но камень не дает ей
расти, и склоны усеяны сплошь густою древесною падалью.
На траве у
корней тускло светились капли
росы, ночная тьма всё торопливее уходила с дороги в лес, обнажая рыжий песок, прошитый чёрными
корнями.
И она
росла, тратя все соки только на то, чтобы вытянуться, и лишая их свои
корни и листья. Иногда ей казалось, что расстояние до свода не уменьшается. Тогда она напрягала все силы. Рамы становились всё ближе и ближе, и наконец молодой лист коснулся холодного стекла и железа.
Но всего более истребляются грибы зарождающимися в них мелкими белыми червячками; в иной год их бывает такое множество, что
корень у всякого белого гриба, по наружности крепкий и здоровый, непременно источен внутри и рассыпается, если возьмешь его неосторожно или крепко рукою; по счастию, шляпки грибов уже последние истачиваются червями и нередко остаются здоровыми и нетронутыми при совершенно съеденном внутри
корне; удивительно, как получают грибы питательные соки и как могут
расти в таком положении?
На Тиховой
росе — надо травы рвать,
корни копать, цветы собирать…
— Так нешто про табашное зелье это слово сказано в Писании? — досадливо вмешался насупившийся Стуколов. — Аль не слыхали, что такое есть «
корень горести в выспрь прозябаяй»? Не слыхивал, откуда табак-от
вырос?
— Гляди, красавица, — говорила Тане знахарка, копая один
корень руками. — Вот сильная трава… Ростом она с локоть,
растет кусточком, цветок у ней, вишь, какой багровый, а корень-от, гляди, крест-накрест… Железом этот
корень копать не годится, руками надо брать… Это Петров крест [Петров крест — Lathraea Squammaria.], охраняет он от нечистой силы… Возьми.
Я осмотрел ее
корень и нашел, что она
росла под старой липой.
Черемуха, чтобы ее не глушила липа, перешла из-под липы на дорожку, за три аршина от прежнего
корня. Тот
корень, что я срубил, был гнилой и сухой, а новый был свежий. Она почуяла, видно, что ей не жить под липой, вытянулась, вцепилась сучком за землю, сделала из сучка
корень, а тот
корень бросила. Тогда только я понял, как
выросла та первая черемуха на дороге. Она то же, верно, сделала, — но успела уже совсем отбросить старый
корень, так что я не нашел его.
Всё в мире
растет, цветет и возвращается к своему
корню. Возвращение к своему
корню означает успокоение, согласное с природой. Согласное с природой означает вечное; поэтому разрушение тела не заключает в себе никакой опасности.
Шло и
росло это чувство так тихо, просто и как бы совсем спокойно; но чем тише и проще, тем прочней и глубже пускало оно
корни в ее душу.
В «Воскресении» ярко противопоставлены друг другу два «цветка» добра. Один, в качестве
корня растения, уродливо зарыт в землю; это Нехлюдов. Другой вольно
растет на воздухе; это — Катюша Маслова.
Деревья умеют ходить. Черемуха
выросла близко от липы, липа затенила ее. «Черемуха, чтоб ее не глушила липа, перешла из-под липы на дорожку. Она почуяла, видно, что ей не жить под липой, вытянулась, вцепилась сучком на землю, сделала из сучка
корень, а тот
корень бросила» (Рассказы для детей из ботаники: «Как ходят деревья»).
Около реки в изобилии
росли ольха довольно крупных размеров и тальники, имеющие вид строевых деревьев, но с мелкими ветвями почти от самого
корня.
Еще на реке Самарге от удэхейцев я слышал, что на реке Чуине есть дерево, которое
выросло не на земле, а на другом живом дереве, стоящем на
корню.
А решенье-то выслали после пожару на восьмой год; той порой лес-от подгнил, ветром его повалило, и остались одне гнилые колоды; лежат комлем вверх и новому лесу
расти не дают, корни-то выворотило, землю от того всю изрыло.
Выросла сорная трава на хорошем лугу. И, чтобы избавиться от нее, владельцы луга скашивали ее, а сорная трава от этого только умножалась. И вот добрый и мудрый хозяин посетил владельцев луга и в числе других поучений, которые он давал им, сказал и о том, что не надо косить сорную траву, так как она только больше распложается от этого, а надо вырывать ее с
корнем.
Ты же, заботливый друг погребенных без славы, простую
Повесть об них рассказавший, быть может кто-нибудь, сердцем
Близкий тебе, одинокой мечтою сюда приведенный,
Знать пожелает о том, что случилось с тобой, и, быть может,
Вот что расскажет ему о тебе старожил поседелый:
«Часто видали его мы, как он на рассвете поспешным
Шагом,
росу отряхая с травы, всходил на пригорок
Встретить солнце; там, на мшистом, изгибистом
корнеСтарого вяза, к земле приклонившего ветви, лежал он
В полдень и слушал, как ближний ручей журчит, извиваясь...
Немой заговорил, языкатые онемели, видно, и впрямь деревья-то скоро
корнями кверху
расти начнут…